Арвеарт. Верона и Лээст. Том II - Лааль Джандосова

Лаарт в эти минуты всё ещё спал в своём номере, после бессонной ночи, проведённой в обществе Моники. Приблизительно в пять он расстался с ней – долгим тёплым объятием, взъерошил ей медные волосы и поцеловал её в губы – не самым серьёзным образом, но достаточным, чтобы вызвать внутреннюю реакцию. Моника задрожала, а Лаарт сказал: «Увидимся!» – и вернулся к себе – довольный, разбудив перед этим Кридарта и посвятив в ситуацию. Сам Кридарт, узнав от начальника, что тот намерен продолжить отношения с альтернативщицей, подумал: «Он что, рехнулся? Он хочет кератомии в качестве искупления?» – и до того расстроился, что не смог уснуть после этого.

* * *

На завтрак были оладьи – со сметаной или с вареньем – в зависимости от выбора. Верона, выбрав варенье, чем порадовала шеф-повара, что варил его самолично, съела оладий десять, чем опять-таки, в свою очередь, порадовала проректора, вернувшегося из Дублина минут за двадцать до завтрака. Сразу же после завтрака она пообщалась с Лиргертом, который проинформировал, что уже получил разрешение провести с ней одно занятие. «Тогда в пять?» – предложила Верона. Главный хакер ответил согласием.

Уроки прошли спокойно, исключая урок диагностики – третий по расписанию. Марсо, носившийся с планом составить письмо Дизервену, чтобы избавиться разом и от экдора проректора, и от главы отделения, манкирующего обязанностями, водрузил на парту Вероны пластиковую коробку, закрытую плотным образом, но с десятком маленьких дырочек, и заявил:

– Пожалуйста! Проверим ваши способности! Определите, кто там, и затем продиагностируйте!

Услышав такое «задание», пятый курс пришёл в возмущение. Староста встал на защиту:

– Экдор, вы опять начинаете злоупотреблять положением в угоду своим амбициям!

– Пять баллов, – сказал профессор, – и вам, ардор Лазариди, и всем остальным, кто оспаривает передовую методику, лично мной разработанную и более чем прогрессивную! – затем, повернувшись к Вероне, он ехидно спросил: – Сдаётесь? Не способны пока настроиться? Ну да, это вам не крыса! Не желаете ли подсказочку?!

– Нет, – усмехнулась Верона, – я обойдусь без «подсказочек». А вам, за такую «методику», придётся скоро расстаться не только с самой Академией, но с Арвеартом в целом. Это я вам гарантирую. Что касается вашего ящика, там – Большеглазый полоз. Возраст – два года три месяца. Болезни – декальцинация, нарушения функций печени, обмена веществ и так далее. Патологии необратимые. Змея находится при смерти. И это – на вашей совести.

Студенты переглянулись. Напряжение в классе усилилось. Марсо промокнул свою лысину.

– Скотина! – сказал Лазариди.

Марсо, до этого красный, стал наливаться желчью. Глаза его снова выпучились. Он ослабил узел у галстука и прошипел: «Сто баллов и выйдите вон отсюда. Вы больше не обучаетесь здесь».

Айвер взглянул на Верону, повернулся к аудитории и спросил у своих однокурсников:

– Кто разделяет мнение, что профессор Марсо – скотина?! Присоединяйтесь, пожалуйста!

Первым поднялся Барра – со словами: «Скотина полнейшая!» Следом – Гийом и Джина, затем – арвеартцы – по очереди.

– Айвер, – сказала Верона, – захвати-ка эту коробочку. Незачем оставлять её здесь.

На этом Марсо не выдержал:

– Вон! – заорал он. – Немедленно! Убирайтесь из аудитории! Вы все за это поплатитесь! Я пишу докладную ректору!

– Удачи! – сказал Лазариди. – И не забудьте копию для господина проректора!

Минут за шесть пятикурсники, саботировавшие занятие, дошли до своей гостиной, где Верона сказала: «Присаживаемся! Продолжаем урок диагностики. Разговор пойдёт о теории…» – а Марсо, после их ухода, взялся строчить свою кляузу – но не ректору, а сенатору – с перечислением фактов, собранных с первого августа. «Напишу, – размышлял профессор, – отошлю конверт из Вретгреена. Завтра письмо прочитают, послезавтра приедет кто-нибудь… сам экдор Дизервен, по всей видимости… проректора ликвидируют, Креагера уволят сразу, Трартесверна с его помощничками привлекут к уголовной ответственности, эту иртарскую сучку отправят обратно в Америку и тогда я вздохну спокойно… тогда я возглавлю Коаскиерс…»

На четвёртый урок – к Таффаорду – пятый курс пришёл с опасением, что куратор в курсе случившегося – с подачи Марсо-придурка, но Брареан, как выяснилось, оставался пока в неведении.

– Экдор, – сказал Лазариди, – вы не волнуйтесь, пожалуйста, но возможно, нас всех отчислят. В общем, мы сделали следующее…

Узнав обо всём в подробностях, как и о том, что Верона находится в своей комнате и пытается вылечить полоза, Брареан связался с проректором и пересказал историю. Эртебран, в тот момент пребывавший в северной башне с Джошуа, который вернулся ночью в раздрызганном состоянии, выслушал психиатра и откомментировал следующим:

– Марсо получает сегодня приказ о своём увольнении, который вступает в силу тридцать первого августа.

На пятый урок, таким образом, Верона пришла с опозданием, на что токсиколог Хогарт спросил: «Как там ваше чешуйчатое? Мы уже все тут прослышаны…»

– Жив! – сообщила Верона. – За неделю поправится полностью!

Класс вздохнул с облегчением. Токсиколог кивнул обрадованно: «Хорошо, лейтенант, присаживайтесь!» На этом урок продолжился.

Последний урок – биохимия – начался в этот день классически. Лээст пришёл с опозданием, вывел несколько графиков, дал краткие пояснения, сказал: «Арверы, работаем. Сегодня – самостаятельная! Заполняйте таблицу, пожалуйста!» – и затем произнёс неожиданно:

– Пойдёмте, рэа Блэкуотер, поднимемся в мой «проректорский» и обсудим вопрос с диагностикой. Если честно, мне интересно, как вы определили, кто находится в ящике…

Поскольку он улыбался, Верона вышла – надеясь, что беспокоиться не о чем, но когда Эртебран известил её – не в самой мягкой тональности, что знает о квердераторе, что она попросила у Акерта, надежда её развеялась. Разговор начался с претензий, в принципе – состоятельных, с эртебрановской точки зрения:

– Так что? Для чего он понадобился?

Верона, подумав: «Лиргерт… сдал меня, получается. Стоит учесть на будущее…» – невинным тоном ответила:

– Экдор Эртебран, простите, но я отдала его Лаарту.

– Kiddy, – вздохнул проректор, – не надо меня обманывать. Я был только что в твоей комнате. Обнаружил его случайно. Квердератор – на полке с косметикой. Не представляет тайны, у кого ты могла попросить его.

Верона уставилась в сторону. Щеки её запылали. Красные губы дрогнули.

– Так что? – повторил проректор, немного смягчив интонацию.

– Экдор Эртебран, простите. Он мне нужен для личного пользования.

– Это – всё твоё объяснение?

– Эта модель блокирует квантовое излучение, возникающее при мышлении.

– Что?! – поразился Лээст. – Ты что, собралась блокироваться?!

– Это для крайних случаев.

Проректор сурово нахмурился и так же сурово высказал:

– Даже для крайних случаев я не вижу особой надобности!

– Да?! – вспылила Верона. – А вас бы, экдор, устраивало, если бы я, к примеру, находилась в вашем сознании? Вас бы так это радовало?!

– Дело не в этом, Kiddy. Принимать такие решения, даже не обсудив со мной…

– Но вы же вчера отсутствовали!

– Ладно, – вздохнул проректор, – в это я больше не вмешиваюсь. Телепатия, блокировка, все эти ваши способности… Я – смертный, ты – эртаонка. Меня это всё не касается.

Её губы повторно дрогнули:

– Если вас не касается, то значит вам безразлично, что я начала левитировать?

– Что?! – вновь поразился Лээст. – Но ведь полутора тысяч для этого недостаточно!

– У меня уже две с половиной. Джон сам мне сказал об этом.

– О нет… – прошептал проректор, причём с непритворным ужасом. В разговоре возникла пауза, им же самим и прерванная – теперь уже в новой тональности, относительно сбалансированной: – Кстати, по этой части… Какова ситуация с Ястребом? Готова уже к зачёту? Или есть проблемы с фигурами?

– Думаю, что готова.

– Назначаем на послезавтра. И, кстати, где Трартесверн?

– Не знаю, – сказала Верона. – Вчера я его не видела.

Лээст достал деквиантер. Исходя из его реакции, ответ был неутешительным. Сперва он потёр переносицу – с возникшей в глазах растерянностью, а затем произнёс неуверенно: «Говорят, что номер не значится. Возможно, он удалил его…»

– Что? – прошептала Верона. – Как это… «он удалил его»?

– Не волнуйся, всё образуется. И заглянем в проректорский всё-таки. Выпьем по чашке кофе, а то ты дестабилизирована…

XXX

Лаарт, проснувшись в одиннадцать, обнаружил себя – с удивлением – в богатом гостиничном номере, взглянул на часы – настенные, с указанием даты и времени, и вскоре звонил уже Кридарту – в шоковом состоянии. Услышав: «Какого чёрта?!» – помощник поспешно выпалил: